Жизнь в стране Лимонии

«Коммунальная квартира», «Борька — бабник», «Страна Лимония» — достаточно назвать лишь несколько песен из 90-х вместо того, чтобы представлять читателям Виктора Рыбина и группу «Дюна». Их стиль абсолютно уникален, одно из его определений — социальная поп-музыка. Из телеящика «Дюну» теперь услышишь едва ли, но Рыбин говорит, что в этом не нуждается: группа по-прежнему востребована, и наличие-отсутствие эфиров на её популярность не влияет.

Без жены было бы худо

«СП»: — Одна из статей в прессе про вас и вашу супругу — певицу Наталью Сенчукову — называлась так: «Они не работают, а получают удовольствие».

— Провокационно (смеётся). Дело в том, что наша семья никогда не привлекала к себе внимание чем-то гадким — руганью, разводами, украшениями, предпочтениями в одежде. Мы не участвуем в светской жизни и, прямо скажем, находимся на виду не по своей воле. Поэтому журналисты ищут способ привлечь к нам внимание и придумывают всякие заголовки. Правильнее было бы написать, что мы получаем удовольствие от работы. От музыки.

«СП»: — Верно ли я понимаю, что музыка для вас теперь, скорее, хобби, а основной доход вы получаете от сдачи в аренду теплоходов?

— Наоборот, теплоходы — это хобби, которое иногда приносит какие-то дивиденды. Работа для нас — это только музыка.

«СП»: — На телевидении стало совсем мало «Дюны».

— «Дюны» в телевизоре вообще нет. Ну и пусть. Мы относимся к артистам, которым эфиры уже не нужны, — нас всё равно приглашают выступать.

«СП»: — Вообще не рвётесь в телевизор?

— И никогда не рвались. Сейчас уже и нет музыкальных программ, как лет 15 назад. На телевидении есть только концерты, состав которых зависит от организатора. Есть тусовка Крутого, есть тусовка Аксюты, есть тусовка канала «Россия». Мы ни в одной из тусовок не состоим. Мы сами по себе. Если я появляюсь в телевизоре, то обязательно с Наташей — в семейных программах. Наступил тот момент, когда стало ясно, что будущее «Дюны» — это совместное творчество с Наташей, потому что женщины-артистки не имеют возраста, они всегда девушки. Худая женщина — всегда щенок. С «Дюной» всё понятно. Мы как «Роллинг Стоунз», как «Пинкфлойд», мы уже где-то там. Лучше песен, чем наши старые хиты, мы уже не напишем. А с Натальей мы вырулили наконец-то на нужную стезю: делаем песни и не совсем дурацкие, и не слишком серьёзные. Романтично-ироничные.

Авторитет первой категории

«СП»: — Пока готовился, читал ваши старые интервью…

— Ой, я там везде вру, наверное.

«СП»: — Вы там говорите, что у вас нет продюсера, что вас раскрутил народ.

— Время было такое, тогда не нужны были продюсеры, мы не знали, что такое продюсирование. Сперва мы играли хард-рок и поняли, что фишка уже не та, что волосы пора подстригать. Что надо быть современными или, наоборот, самим придумывать музыкальную моду. И у нас вырвался этот наш непонятный стиль. (мы называли себя бич-шоу-шок-группа). Потом наши друзья-музыканты подсказали нам, что музыку слушают не только с бобин, но и по радио. Мы отдали наши песни на радиостанцию, и «Страну Лимонию» приняли. Тогда я вспомнил слова Владимира Ильича, что самое важное искусство для народа — это кино и цирк, и предложил ребятам сделать видео. Купили кинокамеру в комиссионке, сняли клип…

А потом в каком-то баре один мой знакомый, далёкий от музыки человек (гангстер, если честно), сказал мне: «„Лимония“ людям надоест, а что дальше? Всегда держи себя в тонусе, подбрасывай дровишки». Я это на всю жизнь запомнил, вот и подбрасываю дровишки с 87-го года. Но наступает момент, когда массовая аудитория уже не хочет слушать новые песни. Существует массовая культура, и я рад, что мы пришлись в ней к месту, потому что это наше благосостояние, нам повезло. Но я отношу себя к неформальной музыке, более-менее альтернативной. Мы постоянно пишем новые песни, и наша аудитория на концертах встречает их с удовольствием.

А продюсера у нас как не было, так и нет. Только администратор, который отвечает на телефонные звонки.

«СП»: — Словом, вы человек без начальства?

— Образно говоря, начальников у меня много. Это начальники от медиа-структур, от которых зависит любая творческая единица. Но в привычном смысле слова, конечно, у меня начальства нет. Хочу — соглашаюсь спеть, не хочу — не соглашаюсь. Впрочем, я всегда хочу петь. Я люблю музыку в реальном времени, которая существует только здесь и сейчас, — в точно таком же виде она уже никогда не повторится. Студийную работу люблю меньше: рутина. Сочинение аранжировки — как собирание пазла. Но, когда аранжировка уже вырисовывается, тогда заводишься. Думаешь, что сочинил свою лучшую песню. Слушаешь её дня три… и отправляешь в ящик.

«СП»: — Ещё вы в старом интервью сказали: «Молодежь в основном делится на две категории: одна любит рок, другая — диско-музыку. Это сезонные увлечения. Я же стремлюсь к авторитету, как у Леонтьева, как у Ротару, постоянному». Считаете, удалось?

— Конечно. Леонтьев и Ротару — на месте, и «Дюна» — тоже. А рок… В медийном пространстве России рок-музыки нет. Это не рок, это, блин, КСП какое-то. Для меня рок — это музыкальное полотно, звучание, а не философия. Цоевские «алюминиевые огурцы на брезентовом поле» — это ужасная попса. Конечно, в России есть группы, у которых по-настоящему рокерские концерты, — «Алиса», например. Но хиты у них не рокерские. Песня «Трасса Е-95» — ну какой это рок?

Недавно мы играли на фестивале «Кубана» в одном блоке с рокерами, в частности с «Ляписом Трубецким». Я убедился, что мы «вживую» звучим так же жёстко — на концертах мы исполняем рифовую гитарную музыку (кстати, песни «Дюны» я пою только под живую музыку, в отличие от совместных песен с Натальей). А слова у них тоже дурацкие — такие же, как у нас. Причём у нас-то слова с подтекстом, сатирические, а у них — в лоб, с напором.

Про колбасу

«СП»: — Как считаете, актуальна ли сегодня ваша сатира из 90-х?

— Социальные песни я называю песнями про колбасу. В нашей стране они всегда актуальны. Мы сатиризировали страну, но, в отличие от рокеров, мы делали это на самих себе — над собой издевались.

«СП»: — На самой первой вашей пластинке (1990 год) звучат слова: «Тебе безразлично, за что бороться, лишь бы орать». Вы адресуете это сегодняшним протестам?

— Не надо проводить такие параллели. Любую песню можно подтянуть под массовые волнения. Хоть «Светофор» Леонтьева: «Все бегут, бегут, бегут, бегут…» (смеётся).

«СП»: — Политикой не интересуетесь?

— Сейчас — как все. Смотрим, конечно. Ну, это сейчас. Понятно, почему. Но непонятно, зачем смотрим. Спроси меня — не смогу ответить, для чего мне вся эта информация. Болотная вообще мимо меня прошла, я попросту не знал о ней. Узнал впоследствии от знакомых. Людям не нравится нынешняя ситуация — ходят, что-то говорят. Пусть ходят. Я согласен с президентом, что надо отличать оппозиционера от экстремиста. Мне очень нравится фильм «Убить дракона». «Дома мы знали, но когда при всех, когда все вместе…» Кухонная политика сильно отличается от политики реальной.

«СП»: — Ваша «Страна Лимония» из первого вашего хита — это что? Запад? Или желанная Россия будущего?

— Ни то, ни другое. Это та страна, в которую нам хотелось попасть, но как она называется — неизвестно. «За морями есть лимоновый сад, найду лимон и буду рад…» Приземлённая песня, в общем-то. Найду миллион денег и буду счастлив. Мы выражали настроение общества. Люди выживали, понимаешь? Никаких особых задач у людей не было — поесть бы.

«СП»: — Как в другой вашей песне: «Я боюсь, что время снова повернётся вспять и на утро я вновь услышу: пива нет!»

— Да-а (смеётся). Вспоминаю 93-й: гастроли, город Сочи. Очередь к пивной бочке растянулась на полтора километра. За отсутствием кружек пиво наливали в пакеты, как рыбок продают. И ведь это курортный город! Мы были тогда очень популярны, нас мог узнать хоть младенец в коляске, и вся очередь пропустила нас вперёд. Взяли мы эти пакеты, проделали в них дырочки и стали пить…

«СП»: — Так стала ли Россия для вас Лимонией?

— А как же! Мы состоялись в нашей стране. Заработали себе на жизнь, не выкапывая природных ресурсов. Мы делаем деньги из воздуха. Художник хотя бы картину создаёт, а музыку не пощупаешь… Конечно, мы живём в «Стране Лимонии», о которой мы мечтали. Сегодня у каждого есть возможность заработать.

«СП»: — «Растут лимоны на высоких горах, на крутых берегах для крутых. Короче, ты не достанешь». Вы достигли крутизны?

— Нет, крутизны не достиг. Вот когда я проснусь утром и подумаю: «Как же хорошо! Не надо работать!» — это будет крутизна. Мне уже 52 года, хотелось бы больше путешествовать, и не в рамках гастролей. А я не могу позволить себе выпасть из работы хотя бы на месяц. Наш самый большой отпуск за последнее время — 21 день, и то мы летали с пляжа на концерты. Деньги-то нужны. Если раньше их не хватало, то теперь их просто нет. Наши желания офигевают от наших возможностей.

«СП»: — Не сталкивалась ли группа «Дюна» с обвинениями в пропаганде алкоголизма?

— Нет, ведь мы поём об алкоголе с сарказмом. Если нас обвинять в пропаганде спиртного, то тогда надо обвинить и в популяризации супружеской неверности — за песню «Борька — бабник» (смеётся).

«СП»: — Вы согласны с утверждением, которое приписывают Владимиру Красное Солнышко, что «без пития Руси не быти»?

— Можно подумать, русские — самые пьющие. Это не так. Я вижу бриттов, финнов, шведов — они упиваются просто в смерть. Наши так не упиваются. Деревенское население пьёт много, но оно не составляет в России большинство. Я не считаю алкоголизм конкретно российской проблемой — она общемировая. У нас она усугубляется отношением к пьющим людям: на них махнули рукой. А у «капиталистов» действуют целые программы реабилитации. В СССР такие меры имели карательный оттенок, и это, может быть, не очень хорошо, но всё же государство несло ответственность, существовали лечено-трудовые профилактории. Наше общество подаёт алкоголикам на водку и пока не готово уделить проблеме больше внимания. Обществу не до этого, мы пока продолжаем выживать.

«СП»: — Есть ли у вас пожелания к властям и к обществу?

— Власти трудно что-то желать — ей ведь виднее. Она нам для того и нужна, чтобы решать наши проблемы за нас. Наверное, это и есть моё пожелание к обществу: поменьше вопросов отдавать в ведение власти и побольше вникать в происходящее. А к властям пожелание одно — защищать нас. От внешнего врага и друг от друга.

30 января в московском клубе YOTASPACE состоится концерт группы «Дюна». Мероприятие под названием «привет с большого бодуна» начнется в 20.00.

Снимок на открытии: Россия. Краснодарский край. 3 августа. Лидер группы «Дюна» Виктор Рыбин во время выступления на фестивале KUBANA-2012 в поселке Веселовка. Фото ИТАР-ТАСС/ Александр Рюмин